Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Когда вы начинаете их замечать, кажется, что психопаты есть повсюду. Это особенно верно в отношении людей, занимающих влиятельные должности. По одной из оценок, до 20% бизнес-лидеров имеют “клинически значимые уровни” психопатических наклонностей, несмотря на то, что в целом лишь около 1% населения считаются психопатами. Психопаты характеризуются поверхностными эмоциями, отсутствием эмпатии, безнравственностью, антисоциальным поведением и, что немаловажно, лживостью.
С эволюционной точки зрения психопатия вызывает недоумение. Учитывая, что психопатические черты настолько негативны, почему они сохраняются в последующих поколениях? Психопатия, по-видимому, является, по словам биологов, “неадаптивной”, или невыгодной.
Если предположить, что в этом семействе расстройств есть генетический компонент, мы могли бы ожидали, что со временем он будет уменьшаться.
Но мы этого не видим, и есть свидетельства того, что эти склонности, по крайней мере в некоторых обстоятельствах, являются эволюционным преимуществом. Согласно исследованию Джонатана Р. Гудмана – научного сотрудника отдела изучения эволюции человека в Кембриджском университете, – причина этого может заключаться в способности имитировать желаемые качества с помощью обмана.
Сила обмана
Доверие и благонадежность являются важными элементами в истории социальной эволюции человека. Самые успешные люди, с эволюционной точки зрения, – это те, кого считают заслуживающими доверия или надежными.
Доверие еще больше поощряет сотрудничество, которое помогало нам разрабатывать инструменты, строить города и распространиться по всему миру – даже в самых негостеприимных условиях. Ни один другой вид этого не достиг, что делает человеческое сотрудничество чудом природы.
Однако, как только наши культурные группы стали слишком большими, чтобы знать каждого в отдельности, нам нужно было найти способы гарантировать, что люди, которых нам встречаются, скорее всего, будут склонны к сотрудничеству.Во время охоты в дикой природе легче доверять родителю, брату или сестре, чем незнакомцу – незнакомец может на вас напасть или отказаться делиться с вами мясом.
Сотрудничество с незнакомцами требует доверия – они должны убедить вас, что не причинят вреда. Но они, конечно, могут обмануть, притворившись, что им можно доверять, а затем убить вас или украсть ваше мясо.
Обманщики, которым это удастся, будут в выигрыше: у них будет больше еды, и, вероятно, другие ничего не подозревающие люди будут считать их хорошими охотниками.
Таким образом, обман представлял проблему для тех, кто не обмановал.
Поэтому считается, что культурные группы разработали мощные инструменты, например наказание, чтобы предотвратить обман в рамках партнерских отношений сотрудничества. Эволюционные психологи также утверждают, что у людей развилось так называемое умение распознавать обманщиков, позволяющее определить, когда кто-то, скорее всего, окажется обманщиком. Это ставило обманщиков в невыгодное положение, особенно в группах, где наказание было строгим.
Этот подход основывался на способности доверять другим, когда это безопасно. Некоторые люди утверждают, что доверие – это просто своего рода когнитивный ярлык: вместо того, чтобы принимать медленные и обдуманные решения о том, заслуживает ли кто-то доверия, мы пытаемся разглядеть несколько сигналов, вероятно, подсознательно, и принимаем решение.
Мы делаем это каждый день. Когда мы проходим мимо ресторана и решаем, стоит ли зайти пообедать, мы выбираем, стоит ли доверять тому, что люди, им управляющие, продают то, что они рекламируют, насколько гигиеничен их бизнес и справедлива ли стоимость еды. Доверие – это часть повседневной жизни на всех уровнях.
Однако это ставит нас перед проблемой. Как предполагает в своем исследовании Джонатан Р. Гудман, чем сложнее общество, тем легче людям имитировать склонность к сотрудничеству – будь то завышенная цена в магазине или этичное управление многонациональной компанией в социальных сетях.
И обман с избеганием наказания, с эволюционной точки зрения, по-прежнему является лучшей стратегией, которая только может быть у человека.
Итак, в этих рамках, что может быть лучше, чем быть психопатом? “Притворяться, пока не получится” – это эффективно, если неправильно использовать эту популярную современную фразу. Вы завоевываете доверие других только в той мере, в какой это доверие полезно для вас, а затем предаете доверие, когда вы больше не нуждаетесь в этих людях.
С такой точки зрения удивительно, что психопатов не становится больше. Они занимают непропорционально большое количество влиятельных должностей. Они не склонны испытывать угрызения совести, когда злоупотребляют другими людьми. У них даже, по-видимому, больше отношений, что говорит о том, что они не сталкиваются с препятствиями для успешного размножения, что является определяющим критерием эволюционного успеха.
Почему психопатов не становится больше?
Есть несколько убедительных теорий о том, почему эти расстройства не встречаются чаще. Очевидно, что если бы все были психопатами, нас бы постоянно предавали и, вероятно, мы полностью утратили бы способность доверять другим.
Более того, психопатия, почти несомненно, лишь отчасти обусловлена генетически, и во многом связана с так называемой “фенотипической пластичностью человека” – врожденной способностью наших генов выражаться по-разному при разных обстоятельствах.
Некоторые люди думают, например, что черствые и неэмоциональные черты характера, связанные с психопатией, являются следствием тяжелого воспитания.
Поскольку очень маленькие дети не получают заботы или любви, они, скорее всего, эмоционально отключаются – это своего рода эволюционный механизм для предотвращения катастрофических травм.
Тем не менее, люди из разных стран не ассоциируют с психопатией одни и те же черты личности. Например, межкультурное исследование показало, что участники из Ирана, в отличие от американцев, не оценивали лживость и поверхностность как признаки психопатии. Но общая идея заключается в том, что, хотя у некоторых людей есть генетическая предрасположенность к таким чертам, эти склонности развиваются в основном при трагических семейных обстоятельствах.
Люди с болезненным увлечением психопатией должны осознавать, что объект их интереса часто является печальным продуктом неспособности общества поддерживать людей.
Однако культурный контекст психопатии может стать источником надежды. Психопатия, по крайней мере частично, представляет собой набор характеристик, который позволяет людям добиваться успеха – опять же, с эволюционной точки зрения – даже когда они сталкиваются с ужасными трудностями.
Но мы, как общество, можем попытаться переопределить, что такое желательные качества.
Вместо того чтобы сосредотачиваться на том, чтобы быть хорошим или заслуживающим доверия только потому, что это может помочь вам продвинуться вперед, само по себе поощрение этих качеств может помочь людям с антисоциальными наклонностями лучше относиться к другим без скрытых мотивов.
Вероятно, это урок, который мы все можем усвоить, но в мире, где патологические обманщики— это те, кого прославляют и кто добивается успеха, переосмысление определения успеха с точки зрения этики может стать шагом вперед.
Удивительная вещь в эволюции заключается в том, что мы можем в конечном счете помочь ее сформировать.
Помощь психолога
