Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Что общего между иммиграцией, налогообложением наследства и легализацией марихуаны? На самом деле, не так уж много. Но если мы знаем чью-то позицию по одному из этих вопросов, мы можем сделать хорошее предположение о его отношении к остальным.
Часто кажется, что политика работает в одном измерении: партии и политики находятся в диапазоне от крайне левых до крайне правых. Часто достаточно знать мнение человека по какому-то одному важному вопросу, чтобы отнести его к этому идеологическому измерению, что, в свою очередь, позволяет предсказать его позицию по другим вопросам. И мы видим, что в таких странах, как США, все больше и больше людей разделяются на противоположные политические лагеря по обе стороны этого спектра.
Одномерная политика может казаться нам такой же естественной, как яблоко, падающее с дерева, – просто мы так думаем о политике. Но, как и гравитация, таинственная сила, формирующая нашу политику таким образом, требует научного объяснения.
Ученые под руководством Саймона Швайгофера, доцента кафедры медиа и коммуникаций Сианьского университета Цзяотун-Ливерпуль, решили понять, как люди оказываются настолько глубоко разделенными, и в исследовании, которое они опубликовали ранее в этом году, предлагается модель того, как это может работать.
В нем говорится о том, что чем меньше мы способны отделять политику от личных отношений, тем более поляризованными мы становимся.
Это больше, чем просто академический вопрос. Если свести политику к одному идеологическому измерению, это может помешать нам находить инновационные решения наших самых насущных проблем.
Если бы, например, наилучшим решением жилищного кризиса было сочетание дерегулирования и государственных инвестиций, это было бы невозможно реализовать, если бы одна из сторон политического спектра отвергала каждую из этих составляющих. Поэтому понимание того, как политика может стать настолько поляризованной, важно на очень практическом уровне.
Проблема в том, что, как бы далеко мы ни заглядывали в прошлое, мы в подавляющем большинстве случаев обнаруживаем, что политика организована по одному основному измерению идеологического конфликта: до противостояния левых против правых были католики против протестантов, круглоголовые против кавалеров, и так вплоть до оптиматов против популяров в Древнем Риме.
Проблемы, возможно, изменились, но основная дихотомия осталась неизменной. Это очень затрудняет исследование истоков одномерной политики. В конце концов, мы не можем экспериментировать с целыми обществами – по крайней мере, не в реальной жизни.
Моделирование обществ
Чтобы преодолеть это ограничение, исследователи решили прибегнуть к необычному подходу. Они создали виртуальные общества, каждое из которых было населено множеством смоделированных людей, известных как агенты.
У каждого агента было множество мнений, представленных в виде координат в пространстве с несколькими измерениями. Исследователи не придавали конкретного значения координатам или измерениям, но вы можете представить их как несвязанные вопросы, например, о расходах на оборону, национализации железных дорог или правах на аборты.
В начале каждого моделирования позиции агентов были чисто случайными и не были организованы по единому идеологическому принципу “левые против правых”.
Но со временем агенты взаимодействовали и влияли друг на друга, объединяясь в новые коллективные состояния.
Таким образом, эти смоделированные общества стали для исследователей испытательным полигоном для различных теорий, используемых в политической науке, например, таких как предположение о рациональности людей, чтобы понять, могут ли они объяснить одномерную политику и возникновение политической поляризации.
Для этого исследователи преобразовали эти теории в вычислительные протоколы, которые управляли взаимодействиями агентов и тем, как они адаптировали свои мнения. Затем они проверили, достаточно ли этих протоколов для возникновения единого идеологического измерения.
Изначально они моделировали своих агентов как рациональных людей, принимающих решения в традициях господствующей политической науки. Сталкиваясь с другими агентами, они либо шли им навстречу, либо отвергали их, но в любом случае это не приводило к возникновению единого идеологического измерения. Агенты либо приходили к консенсусу, либо оставались разрозненными.
Однако политика – это не чисто рациональное занятие. Для нее часто характерны инстинктивные чувства и гнев. Но политологии не всегда удавалось интегрировать эмоции в модели принятия решений. Поэтому за вдохновением исследователи обратились к одному из основателей социальной психологии.
В 1950-х годах психолог австрийского происхождения Фриц Хайдер ввел в обиход термин “теория когнитивного баланса”, который утверждает, что люди стремятся к согласованности в своих ментальных установках. Например, нас приводит в замешательство, когда двое наших друзей ненавидят друг друга или друг влюблен в кого-то, кого мы презираем.
Точно так же мы стараемся избегать разногласий с людьми, которые нам нравятся, точно так же, как мы избегаем согласия с людьми, которые нам не нравятся.
Исследователи применили этот механизм баланса в своему моделированию. Когда два агента встречались друг с другом, они сначала определяли, насколько они согласны или не согласны по различным политическим вопросам. Затем они преобразовали согласие в симпатию, а несогласие – в неприязнь. Наконец, они корректировали свои позиции по вопросам таким образом, чтобы повысить согласованность.
Если они встречали кого-то, с кем были в основном согласны, они корректировали свое мнение, чтобы устранить оставшиеся разногласия. В противоположном случае они пытались усилить свое несогласие.
Все это происходило крошечными шажками при каждой встрече агентов. Но в результате множества взаимодействий агенты, в конце концов, самоорганизовались в отдельные идеологические направления – независимо от того, с какого количества измерений проблемы начиналось моделирование.
То, где именно отдельные агенты оказывались в этом идеологическом континууме, зависело от одного решающего фактора: силы связи между разногласиями по вопросам и личной неприязнью.
Если эта связь слабая – то есть агенты могут не нравиться друг другу, но все же соглашаться, или нравиться друг другу и не соглашаться – агенты остаются ближе к центру. Если она сильная, моделируемое общество распадается на два противоположных лагеря – оно становится поляризованным.
Это говорит о том, что поляризация связана со способностью людей устанавливать связь с другими людьми на личном уровне. Когда мы упускаем из виду тот факт, что те, с кем мы не согласны, обычно являются порядочными людьми с добрыми намерениями, мы можем обнаружить, что все больше расходимся во мнениях по политическим вопросам, и у нас остается все меньше возможностей для компромисса.
Это особенно заметно в то время, когда так много политических дебатов ведется онлайн с помощью обезличенных или анонимных аккаунтов в социальных сетях.
Реальный мир гораздо сложнее, чем может показаться при одномерном взгляде на политику. И люди – это нечто гораздо большее, чем политические взгляды, которыми они делятся в интернете.
В конце концов, мы никогда не сможем устранить силу когнитивного баланса – точно так же, как мы не можем избавиться от притяжения. Но мы можем найти способы укрепить личные связи между людьми, которые придерживаются разных политических взглядов.
Помощь психолога
