Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Когда разразилась пандемия COVID-19, многие люди внезапно оказались отрезанными от своих систем социальной поддержки – от людей, с которыми мы часто делимся своей эмоциональной жизнью: тех, кто выслушивает наши жалобы, разделяет наше счастье или просто сидит и скучает с нами.
Разве это проблема? Насколько мы зависим от других, тех, кто помогает нам регулировать наши эмоции? Хотя существует богатая история изучения того, как люди регулируют свои эмоции, мало что известно о роли, которую в этом играют другие.
В ходе исследования, проведенного в лаборатории Рене Дж. Томпсона, доцента кафедры психологии и наук о мозге в области искусств и наук Вашингтонского университета в Сент-Луисе, собиралась информация, чтобы лучше понять роль других людей, когда дело доходит до регулирования наших эмоций. Этот процесс называется межличностной регуляцией эмоций.
Результаты были опубликованы в журнале Affective Science.
Предварительные результаты показывают, что регулирование межличностных эмоций распространено повсеместно, и хотя люди, к которым мы обращаемся, часто нас поддерживают, они не всегда могут оказать именно ту поддержку, которую мы ищем.
В ходе исследования группе из 50 женщин и 37 мужчин пять раз в день в течение двух недель предлагалось ответить на вопросы анкеты о том, делились ли они какими-либо негативными эмоциональными переживаниями, с кем и почему. Им так же задавался вопрос, как на это отреагировал другой человек.
“Мы действительно просто хотели понять это явление на базовом уровне в естественных условиях”, – говорит Дафна Лю, научный сотрудник Лаборатории Томпсона. “Как часто люди к вам обращаются? В какой форме? И когда они это делают, как реагируют другие?”
Лю обнаружила, что люди довольно часто делятся негативными эмоциями, в среднем примерно через день. Однако она предположила, что люди делятся ими чаще, чем они сообщали во время исследования, потому что они говорили о взаимодействии с только одним человеком, и они сообщали только об одном взаимодействии в анкете.
Как и ожидали исследователи, люди гораздо чаще делились своим негативным опытом с близкими людьми – с романтическим партнером, членом семьи или другом, – чем с коллегами или знакомыми.
Участники говорили, что когда они делились своим опытом, то с большей вероятностью получали поддерживающие отклики, выражавшие понимание и симпатию, а так же положительную точку зрения, чем негативные с обвинениями или обесцениванием.
Однако, хотя отклики были положительными, более чем в половине случаев участники сообщали, что они получили не совсем то, что искали.
“Судя по клиническому и повседневному опыту, часто, когда люди делятся негативными чувствами, они просто хотят, чтобы их услышали и поняли, а не стремятся решать свои проблемы или изменять свое мышление”, – говорит Лю. Чтобы проверить, верно ли это для исследуемой группы, в анкете участников прямо спросили, какой именно отклик они хотели бы получить.
“Подавляющее большинство участников заявили, что они ищут сочувствия, заботы и понимания (эмоционально-ориентированный отклик), а не совета, помощи или информации (проблемно-ориентированный отклик) от тех, с кем они делятся чувствами, – говорит Лю.
Несмотря на то, что им была предоставлена возможность выбрать как эмоционально-ориентированный, так и проблемно-ориентированный отклик, более половины выбрали только эмоциональную поддержку.
Но, по словам участников исследования, это не то, что они получали от тех, с кем делились переживаниями.
“Люди, с которыми они делились информацией, с большей вероятностью давали проблемно-ориентированные отклики, чем эмоционально-ориентированные”, – говорит Лю. Например, они предлагали по-другому взглянуть на проблему, а не отвечали с пониманием и симпатией, и не побуждали участников больше делиться своими чувствами.
В этом исследовании участники также сообщили о том, как изменились их чувства к человеку, с которым они поделились, и переживание их первоначальной проблеме.
Лю планирует провести дальнейший анализ, чтобы выяснить, как несоответствие между тем, что человек хочет, и тем, что он получает, может повлиять на эти результаты.
“Одним из следствий может стать то, что люди захотят более прямо говорить о том, что именно им нужно других во взаимодействии”, – говорит она, сравнивая это с тем, что происходит во время терапии пар.
“Допустим, один человек хочет решить проблему — мы можем немного притормозить и спросить: “Это точно то, что нужно вашему партнеру прямо сейчас?””
Следует иметь в виду, подчеркивает Лю, что эти первоначальные анализы были основаны на исследовании с участием группы здоровых людей, у которых не было никаких психических расстройств. Из-за этого участники не могли представлять все население в целом.
“Каждый пятый житель Америки за свою жизнь испытал тяжелую депрессию”, – говорит она. “Это одно из самых распространенных и изнурительных психических расстройств”.
Однако в это исследование также были включены участники с большим депрессивным расстройством в анамнезе. В настоящее время Лю изучает, по-другому ведут себя взрослые с депрессией, когда дело доходит до использования своих социальных ресурсов для регулирования своих эмоций по сравнению со взрослыми участниками исследования.
“Направление исследований, которым мы занимаемся, очень интересно”, – говорит Лю. “Существует так много исследований, показывающих, что люди в депрессии испытывают трудности с управлением эмоций. Они также испытывают трудности в межличностных отношениях. Понимание межличностной регуляции эмоций у людей, страдающих депрессией, потенциально могло бы послужить основой для разработки лечебных вмешательств при депрессии, направленных на оба этих аспекта, с которыми они испытывают сложности”.
Помощь психолога
