Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Новое рандомизированное двойное слепое плацебо-контролируемое исследование помогает преодолеть разрыв между предыдущими исследованиями, в которых воздействие ЛСД рассматривалось как психотическая модель, и исследованиями терапевтической ценности психоделических препаратов. Результаты, опубликованные в журнале Psychological Medicine, свидетельствуют о том, что мистические переживания являются важным связующим звеном между психотической и терапевтической моделями использования ЛСД.
“В середине прошлого века было проведено поразительное количество исследований психотической модели психоделиков (ЛСД и мескалина). В рамках нынешнего ”психоделического ренессанса” эта модель почти забыта, поскольку основное внимание уделяется терапевтической модели и вопросу о том, как психоделики могут оказывать благотворное воздействие”, – говорит автор исследования Изабель Виснер, научный сотрудник в Университете Кампинас в Бразилии.
“Я понимаю, что заманчиво подойти к этой многообещающей стороне “исцеления”, поскольку это помогает исследователям найти оправдание для работы с этими все еще запрещенными веществами и получить финансирование. Но я также думаю, что мы не должны пренебрегать этим значительным объемом знаний о “темной стороне” психоделиков. Я хотела глубже погрузиться в эту забытую перспективу психоделического “безумия”.
“В современной науке, занимающейся психоделиками, существует пробел в понимании взаимосвязи между психоделическими эффектами и симптомами психозов”, – добавляет психиатр группы исследователей психиатр Марсело Фальки. “
Существуют также пробелы в понимании того, какие именно психоделические эффекты обладают терапевтическим потенциалом, для каких расстройств и с какой нозологической перспективой. Кроме того, существует пробел в том, как феноменология измененного веществом восприятия и самоощущения связана с функционированием мозга в визионерском или психоделическом состоянии”.
“Хотя между такими необычными состояниями сознания – психозом и психоделией – существует сходство, наше исследование также выявило различия между ними”, – говорит Фальчи. “Я думаю, что как только у нас будет подробная картография психоделического состояния, возможно, удастся безопасным способом проложить маршрут на этой карте неизвестных земель и морей для клинического применения. Путь понимания как своих возможностей, так и рисков, свободный от моральных и политических суждений”.
В исследовании приняли участие 24 здоровых взрослых человека, у которых был, по крайней мере, однократный опыт употребления ЛСД. Было проведено два экспериментальных сеанса, между которыми прошло 14 дней. Участники принимали с утра либо 50 мкг ЛСД (низкая доза), либо неактивное плацебо, а затем в течение дня проходили различные психологические обследования.
Исследователей особенно интересовало изучение аберрантной значимости – психологического понятия, связанного с психотическими симптомами. Аберрантная значимость – это придание необычного значения обычно безобидным внешним объектам и внутренним представлениям.
Например, люди, испытывающие аберрантную значимость, могут чувствовать, что границы между их внутренними и внешними ощущениями стираются, или когда-то тривиальные вещи внезапно становятся для них важными.
Виснер отмечает, что когда в 1950-х годах фармацевтическая компания Sandoz впервые начала распространять ЛСД, психиатры принимали это вещество, чтобы лучше понять, на что похожи психотические переживания.
“Я думаю, что это все еще актуально, поскольку прием психоделика может открыть совершенно новые горизонты нашего восприятия мира. По крайней мере, это может научить нас – медицинских работников, – некоторому почтительному отношению и сочувствию к людям, которые испытывают эти изменения восприятия в своей повседневной жизни”, – объясняет Виснер.
“Интересно, что парадокс, заключающийся в том, что одно и тоже вещество может имитировать некоторые психические состояния и излечивать другие, никогда раньше должным образом не изучался. В частности, меня заинтересовал вопрос – могут ли обе модели в конечном итоге быть связаны или согласованы каким-либо образом”.
Исследователи обнаружили, что ЛСД вызывал позитивное настроение, изменение сознания, мистические переживания, растворение эго и умеренные сложные переживания. Психоделик также значительно увеличивал аберрантную значимость.
Важно отметить, что аберрантная значимость положительно коррелировала с психоделическими переживаниями, особенно мистическими, и растворением эго.
ЛСД также усиливал склонность реагировать на внушение. Но эта повышенная внушаемость не коррелировала с другими эффектами.
“Точно так же, как психоделики могут вызывать как хорошие, так и плохие трипы, мы должны знать, что они также могут способствовать улучшению некоторых клинических состояний (например депрессии) и ухудшению других (например шизофрении)”, – говорит Виснер. “Наше исследование нашло доказательства обоснованности обеих моделей, демонстрируя терапевтические и психотические эффекты у здоровых людей”.
“Более того, наши результаты указывают на то, что между обеими моделями может существовать связь в виде мистических переживаний. Мистические переживания, по-видимому, играют ключевую роль как в психотических, так и в терапевтических переживаниях: обычно о них сообщают люди с психотическими расстройствами, и ранее было показано, что они имеют решающее значение для оказания психоделиками терапевтического воздействия (например, при тревоге или депрессии). Другими словами, мистические переживания, вызванные ЛСД, могут быть недостающим звеном между психотической и терапевтической моделями”.
Как говорит Фальчи, руководящий отделением психиатрии в Biomind Labs, полученные результаты свидетельствуют о том, что мистические переживания играют важную роль в процессе исцеления.
“Жизнь пускается в пляс в прекрасном напряжении между безумием и исцелением, неизбежно возвращая нас к шаманским процессам исцеления и другим вековым традициям в их понимании здорового и несчастного существования”, – говорит он. “В культурах коренных народов нет диагноза шизофрения. Шаманы, обладающие экстрасенсорным восприятием, согласно руководствам (DSM-V, МКБ-10 и т.д.) не соответствуют критериям сниженной функциональности, но лучше всего адаптированы к своей культуре”.
“Таким образом, мне кажется столь же элегантным, сколь и очевидным, что мы должны интегрировать сложные знания современной западной медицинской науки со знаниями древней медицины коренных народов и других культур, чтобы лучше оказывать помощь страдающему человеку, что наблюдается во всех культурах (возможно, больше в нашей)”.
Но это исследование содержит некоторые предостережения.
“Поскольку мы обследовали здоровых людей, мы не можем сказать, применимы ли наши результаты к клиническим группам населения”, – поясняет Виснер. “В частности, будущие исследования должны сравнить, какую роль играют мистические переживания в психотических и терапевтических переживаниях при различных клинических состояниях, и сопоставимы ли мистические переживания по количеству и качеству с этими состояниями”.
“Как психиатр, я должен повторить, что эксперимент не является клиническим испытанием. Поэтому полученная информация не может быть экстраполирована на пациентов, которые по-разному воспринимают свое тело, мозг и разум (или сознание). – добавляет Фальчи.
“На сегодняшний день клинические исследования исключают психотические группы населения, например пациентов с (очень распространенной) психотической депрессией, поэтому в будущем такие проблемы должны быть решены. Я подчеркиваю, что острое психотическое состояние отличается от хронического психоза, например, шизофрении”.
Оба исследователя заявили, что психоделические переживания могут сыграть ключевую роль в переосмыслении психиатрических диагнозов.
“Интересно, что еще одна почти забытая теория связывает мистические переживания при психозе с духовными трансами и шаманизмом”, – говорит Виснер. “Хотя эти идеи всерьез не обсуждаются в современной психиатрии, они отражают точку зрения, противоположную сложившейся психиатрической системе. Аналогичным образом, современные подходы требуют перехода постановки диагнозов по категориям расстройств к работе с трансдиагностическим, специфичным для культуры индивидуальным опытом.”
“Другими словами, диагноз психического расстройства может быть скорее культурным явлением, чем общепризнанной концепцией”.
“Эти соображения становятся основополагающими, когда мы рассматриваем, имитирует ли ЛСД психические расстройства или излечивает их. В целом, общий знаменатель мистических переживаний, по-видимому, лежит в основе этих противоположных граней “безумия” и “исцеления”. Это, в свою очередь, подразумевает, что нам необходимо тщательно исследовать мистические переживания. Благодаря этому мы могли бы лучше понять и в конечном итоге повлиять на наше психическое здоровье”.
“В том же духе звучит призыв концепции культуры сознания, которая требует интеграции вопросов, связанных с сознанием, в наше общество на целостном уровне”, – продолжает Виснер. “Это может включать в себя обучение методам изменения сознания в школе (например, медитации, гипнозу, осознанным сновидениям) и вызвать общественный диалог о том, как бороться с искусственным интеллектом, психическими расстройствами, эвтаназией и нашей потребностью в измененных состояниях сознания”.
“Мы с Изабель разделяем одни и те же взгляды на психическое здоровье”, – говорит Фальчи. “Психиатрия в прошлом столетии находилась в движении маятника: в 1900 году, с выходом книги Фрейда ”Толкование сновидений”, она вращалась вокруг эпистемологии ментализма (без рассмотрения мозга), а в 1950 году, с открытием первого антипсихотического препарата хлорпромазина (Дилэй и Деникер), биомаркеров психических заболеваний (методы нейровизуализации) и других лекарств (Прозак), маятник качнулся в противоположную сторону – психиатрия стала рассматриваться как функциональная неврология: органицизм (без рассмотрения разума)”.
“Я рассматриваю психоделическую науку как элегантный способ разрешить эту картезианскую двойственность, которая ограничивает диагностику, лечение и заботу о психическом здоровье.”
“Психоделическая наука, похоже, понимает, что мы существуем в теле, органическом и материальном, следовательно, основным оборудованием, который нами управляет, является мозг, из которого возникает надстройка или неосязаемый эпифеномен другого порядка, называемый сознанием и сферами психики. Отсюда разворачивается понимание субъекта в себе и для себя, органично и ментально, но вне себя, культурно вовлеченного субъекта: субъекта в отношениях”.
“Я обеспокоен, что социально-экономико-культурная модель, принятая в настоящее время в качестве единственной и окончательной, будет негативно препятствовать более органичному, сложному и широкому процессу, поддерживающему благополучие, восприятие качества жизни и сам процесс лечения, помимо поверхностного облегчения симптомов”, – добавляет Фальчи. “Я имею в виду постиндустриальную капиталистическую модель продуктивности, превосходства и когноцентризма. Необходимо взглянуть исторически, во временных разрезах, выходящих за рамки того, что мы можем видеть в жизни, и понять, что это не единственная модель, что она не была единственной и не будет единственной или лучшей”.
“Когда продуктивность ставится выше других ценностей, в том числе гуманистических, мы видим этот взрывной рост психических расстройств.”
“Но я не фаталист, а скорее реалистичный оптимист. Я должен сказать, что от крупных капиталистов уже исходят благие предзнаменования: уже есть те, кто признает, что для поддержания их “священной” продуктивности необходимо индивидуальное и общее благополучие. Таким образом, я надеюсь на включение гуманистических, невыразимых и культурно разнообразных знаний в наше западное общество”.
Помощь психолога
