Демократия распространяется волнами

Недавние события, связанные с войной на Украине, конфликтами из-за Тайваня и подъемом авторитарной идеологии, возродили интерес к основам современной демократии.

Они подняли вопросы о том, почему одни страны более демократичны, чем другие, и как распространяются или утрачиваются демократические институты, свободы и ценности.

Мы склонны думать об этих различиях с точки зрения географии – демократическая Западная Европа или автократический Ближний Восток.

Но в новом анализе политических данных за 220 лет исследователи показали, что глубокие культурные связи между странами, такие как общее языковое или религиозное происхождение, имеют большее значение, чем география.

Волны демократизации

Возникновение современной демократии совпадает с возникновением национальных государств в Европе в начале 19 века. Демократия распространилась по европейским странам и их колониям тремя волнами.

Первая волна продолжалась около столетия, с 1828 по 1926 год, прекратившись после первой мировой войны. Вторая, стремительная волна (1945-1962) последовала за второй мировой войной и деколонизацией.

Третья волна началась в 1974 году и продолжается по сей день. Она охватила политические преобразования и новые страны в Европе, Латинской Америке и Тихоокеанском регионе.

За каждой волной следовал период разворота, когда нации обращались к автократическим режимам, хунте или фашизму. Действительно, некоторые исследователи предполагают, что мы вступаем в очередной период разворота.

Что движет современной демократией?

Ученые традиционно рассматривали внутренние факторы стран – экономический рост, уровень образования или природную среду — в качестве движущих сил этих волн. Однако географическая кластеризация демократии и волнообразный характер экспансии предполагают, что этот процесс может также включать своего рода заражение, когда демократия переходит от одной страны к другой.

Одно из объяснений этого заключается в том, что демократические изменения распространяются через границы, так что соседние страны в конечном итоге имеют схожий уровень демократии.

Культура дает другое объяснение.

Соседние страны, как правило, имеют общее культурное наследие, к которому относятся родственные языки или религии. Все это формирует национальные институты, нормы и ценности.

Исследователи проверили идею о том, что общее культурное происхождение объясняет различия и перемены в демократии по всему миру. Они объединили данные о демократии за 220 лет с информацией о культурных отношениях между народами. Культурные отношения, которые они исследовали, были основаны на языках и религиозных верованиях.

Например, Португалия лингвистически ближе к испаноязычным Аргентине и Испании, чем к Англии и Германии (которые говорят на германских языках). Аналогичным образом, Мьянма, буддийская страна Тхеравады, в религиозном отношении ближе к Монголии (где преобладает буддизм Ваджраяны), чем к мусульманской Малайзии.

Культура важнее географии

Данные о демократии, которые изучали исследователи, охватывают 269 современных и исторических стран. Они использовали три широко известных показателя демократии, измеряющих демократическую и автократическую власть в руководящих институтах (Polity 5), участие в выборах и конкуренцию (Индекс Ванханена) и индивидуальные права и свободы (Freedom House).

Исследователи обнаружили, что по всем трем показателям демократии  страны с общим языковым или религиозным происхождением, как правило, имеют более схожие показатели демократии.

Эти общие культурные связи были лучшими прогностическими факторами демократии, чем география, особенно во время третьей волны демократизации.

Знание демократического статуса языковых или религиозных родственных стран помогает предсказать будущий уровень демократии в стране через пять, десять или даже 20 лет.

Эти эффекты были вызваны не только общим языком стран (например, англоговорящего мира) или религией (например, стран с преобладающим суннитским исламом). Это говорит о важности более глубоких культурных связей между странами.

Что это означает для распространения демократии

Эти эффекты могут быть результатом целого ряда процессов.

Одна из возможностей заключается в том, что страны напрямую унаследовали институты таким же образом, как они унаследовали культурные особенности, например, язык. Например, Новая Зеландия и другие страны Содружества унаследовали британскую правовую систему вместе с английским языком.

Другая возможность заключается в том, что культурное сходство может повысить вероятность того, что страны будут поддерживать постоянные социальные связи, включая международные отношения, которые в дальнейшем способствуют распространению институтов. Например, “арабская весна” охватила ряд стран с общим языковым и религиозным наследием.

Третья возможность заключается в том, что унаследованные культурные ценности могут подтолкнуть страны к созданию схожих институтов.

Например, в предыдущем исследовании было обнаружено, что толерантность к разнообразию (космополитические ценности) способствует переходу к более демократическим институтам, но обратное неверно. Демократические институты не меняют толерантность.

Страны, унаследовавшие космополитические ценности как часть своего общего культурного наследия, могут с большей вероятностью перейти к демократии. Если эта теория верна, она ставит под сомнение предположение о том, что демократические институты могут существовать без постоянных усилий по продвижению культурных ценностей, которые их поддерживают. Трагическими примерами этого могут быть интервенции США в Афганистане и Ираке.

Результаты показывают, что культурная история имеет важное значение для понимания распространения демократии по всему миру.

Это не означает, что культура является единственным действующим фактором (анализы по-прежнему не могут объяснить множество различий). Результаты также не говорят о конечном потенциале населения в достижении демократических результатов, но исследователи считают, что это в пределах досягаемости для всех групп населения.

Это означает, что те, кто хочет поддерживать демократию у себя дома или за рубежом, должны серьезно относиться к культурным барьерам. Мы не можем предполагать, что институты, которые хорошо работают в одной культурной среде, могут быть легко перенесены в другую, совсем иную среду, с другими ценностями, нормами и традициями. Мы должны уделять больше внимания культурно близким странам, которые преуспели в слиянии местных норм и ценностей с демократическими институтами.