Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Постпандемический мир, возможно, уже близок. Эксперты ожидают “возвращения к норме” в 2022 году. Многие люди связывают прекращение ношения масок с окончанием пандемии или рассматривают стадный иммунитет как маркер безопасности. Какие бы цели для окончания пандемии не называли люди, чиновники общественного здравоохранения и специалисты по инфекционным заболеваниям согласны в том, что 2022 год будет сильно отличаться от 2020 года, а текущий год станет временем корректировки и ослабления некоторых ограничений.
Для многих людей возможность встречаться с друзьями и семьей, посещать общественные места и даже находиться среди толпы – это захватывающая возможность. У других такая социальная среда может вызвать тревогу. Независимо от того, испытывал ли человек тревожность раньше или впервые сталкивается с приступами неприятного предчувствия, переход к более устойчивой общественной жизни вызовет шквал новых эмоций, в которых будет нужно ориентироваться..
“Мы созданы нашими привычками. Это может может вызвать тревожность – когда мы начнем делать то, чего мы не делали долгое время”, – объясняет Теа Галлахер, профессор психиатрии в медицинской школе Перельмана.
Будучи директором амбулаторной клиники Центра лечения и изучения тревожности, Галлахер вместе с командой до пандемии занималась разработкой экспозиционной терапии для людей, работающих с социальной тревожностью и фобиями. Эта разновидность когнитивно-поведенческой терапии для лечения тревожных расстройств помогает людям противостоять страхам, а не избегать их, в свою очередь изменяя к ним когнитивное отношение и снижая вероятность негативного исхода. Эта практика влияет на тревогу, которую человек испытывает, когда думает о ситуации или с ней сталкивается.
В марте 2020 года общественная жизнь остановилась. Хотя информация о COVID-19 уже была известна, национальная изоляция заставила остановиться многих людей, продолжавших регулярно участвовать в общественной жизни. Галлахер и ее команда должны были придумать творческие способы настройки экспозиционной терапии для изменившегося мира, в основном в режиме онлайн, и для многих экспозиционной терапией стало активное участие в Zoom-собраниях.
Чем больше людей оказывались привязанными к дому, находясь во все большей изоляции, все больше замирали распорядок дня и участие в общественной жизни. Подобно мышцам, социальная терпимость и приспособляемость становятся слабыми при недостаточном использования. У людей, не страдающих ранее от социальной тревожности или фобий, это может привести к новому, незнакомому ощущению дискомфорта и беспокойства.
“Одним из положительных аспектов пандемии является то, что люди стали более открыто и публично говорить о тревоге и фобиях. Стало меньше стигматизации в том, чтобы говорить об этом и даже обращаться за помощью”, – говорит Галлахер.
Действительно, в течение всего 2020 года интерес к психиатрической телемедицине рос так сильно, что провайдеры изо всех сил пытались угнаться за спросом.
“Необходимость в помощи меньше стигмагитизуется, поэтому все больше людей говорят о том, что они борются”, – говорит Галлахер. “Люди принимают свои потребности и хотят терапии.” Помимо того, что нас создают наши привычки, которых мы лишились, пандемия добавила много нового ментального материала в нашу текущую повестку. Многие семьи пытаются совместить работу и домашнее обучение, в то время как другие борются с безработицей. И многие люди больны, или у них есть заболевшие близкие. Третьи потеряли из-за COVID-19 друзей и членов семьи. Это беспрецедентные времена с новыми и сложными стрессами.
Теперь, когда к населению поступают вакцины, а некоторые штаты даже отменяют ограничительные меры в связи с COVID-19, Соединенные Штаты вступают в новую фазу пандемии, и распорядок жизни постепенно снова изменится.
“Я действительно думаю, что людям, которые пытались справиться с клинической или субклинической социальной тревожностью и никогда не получали помощи, вернуться будет еще труднее”, – делает прогноз Галлахер.
“Людям, которые боролись с ней раньше и привыкли к новому распорядку дня, нужно быть готовыми к тому, что она будет трудной и сложной, но не нужно ее избегать. Основной принцип использования экспозиционной терапии заключается в том, что чем больше вы ее используете, тем легче это становится со временем.”
Одно из преимуществ, на которое указывает Галлахер, заключается в том, что Соединенные Штаты не вступят в постпандемический мир в одночасье. “Это не затянувшийся на год снежный день, и как только дороги расчищены, жизнь возобновиться в том виде, как мы ее знаем. Возвращение к жизни, которую мы больше проводили в общественной сфере, будет постепенным, и наши реакции будут иметь широкий спектр. Нам необходимо нормально относится к факту, что возвращаться к жизни будет неудобно, и привести к норму некоторый уровень тревожности и опасений.”
Галлахер предостерегает от того, чтобы “прятаться за пандемией.” Людям, которым до пандемии приходилось заставлять себя контактировать с социальной средой, это будет намного сложнее. Им нужно будет следить за тем, насколько резко они реагируют на общественную жизнь, или беспокоит ли их нарастающая тревога до такой степени, что они откладывают социальные контакты.
“Если это начинает вызывать такое беспокойство, что вы ничего не можете сделать, или вы полностью избегаете социальных установок, потому что чувствуете, что не можете с ними справиться – это и есть “прятаться за пандемией.”
Страхи и неуверенность, с которыми человечество жило и пыталось справиться, не беспочвенны. SARS-CoV-2 – это вполне реальная, смертельная угроза. Люди, которых в просторечии называют “гермафобами”, на самом деле страдают ОКР. Окружающая среда пронизана микробами, и до пандемии люди жили с различными знаниями о микробах и методами избегания заражения. Люди умеют мыть руки перед едой, не прикасаться к лицу грязными руками и т. д. Для людей с ОКР страх перед микробами превышает уровень угрозы. При глобальной воздушно-капельной инфекции их чрезмерная реакция на угрозу микробов нормализуется. И не зря – COVID-19 убивает.
Галлахер объясняет, что это нормальная реакция. “Вакцина не измеряет уровень заражения. Потребуется время, чтобы достичь стадного иммунитета, и что-то подобное может повториться.” Ее совет: Следуйте рекомендациям Центров по контролю и профилактике заболеваний, но не выходите за рамки. “Мы будем жить с уровнем неопределенности всю оставшуюся жизнь – мы уже это делаем. Мы рискуем каждый день, садясь за руль автомобиля или переходя улицу. Нам придется следовать официальным рекомендациям, но не выходить за рамки того, что они рекомендуют или предостерегают.”
Повышенный страх и осознание человечеством собственной смертности, вызванные COVID-19, мало чем отличаются от повышенных эмоций и страхов людей, впервые ставших родителями. У многих родителей новорожденных, которые ранее имели здоровое отношение к мыслям о собственной смерти, рисках и страхах, рождение ребенка усиливает ощущение риска и страха смерти. Родители видят, насколько уязвимы дети и как мало нужно, чтобы с ними что-то случилось. Это может сделать жизнь в мире более страшной, чем обычно.
“Повышенный страх перед COVID-19 подобен тому, чтобы впервые стать родителем и испытывать беспрецедентные страхи”, – говорит Галлахер. “Люди потеряли близких, которые не должны были умереть, если бы не COVID-19.”
“Нам нужно наращивать мышечную массу неуверенности”, – добавляет она. “Мы должны научиться терпеть это и жить с этим. Страх приходит к нам и становится все больше. Хочу ли я провести свою жизнь в беспокойстве или пытаюсь контролировать то, что могу?” То, как это переносится в жизнь после пандемии, означает принимать меры предосторожности, но жить полной жизнью, не будучи стесненными страхом.
Последний год превратил большую часть населения в затворников. Люди избегают публичных мероприятий, чтобы оставаться в безопасности. Нет вовлеченности в человеческую деятельность и всего того, что заставляет нас чувствовать себя людьми. И нет способа, чтобы отвлечься от растущего чувства тревоги. Предвкушение жизни, прожитой более публично, может стать способом взаимодействия с миром таким образом, чтобы мы оставались людьми.
Помощь психолога
