Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Новое исследование подчеркивает сложность нейробиологических отклонений, связанных с несуицидальным самоповреждением – например, нанесением себе порезов без намерения умереть. Результаты, опубликованные в журнале Development and Psychopathology, указывают на то, что тяжелое самоповреждающее поведение у девочек-подростков связано с изменениями мозговой активности и физиологическими реакциями на стресс.
Самоповреждение или селф-харм является сильным прогностическим фактором самоубийств среди подростков, а также связано с депрессией и пограничным расстройством личности.
Распространенность несуицидальных самоповреждений среди подростков составляет примерно 17%, но биологические и когнитивные механизмы, лежащие в основе такого поведения, остаются неясными.
“Я считаю, что попытка понять, как и когда развивающийся мозг становится дисфункциональным, имеет решающее значение для восстановления психического здоровья и даже для профилактики возникновения клинических проблем – большого депрессивного расстройства, суицидальных мыслей и поведения и селф-харма.”
“В этом исследовании мы специально сосредоточились на селф-харме у подростков, потому не существует достаточного количества научно обоснованных вмешательств для такого крайне распространенного и неадаптивного поведения”, – говорит автор исследования Зейнеп Башгезе, научный сотрудник Лаборатории исследований подростковой депрессии в Медицинской школе Миннесотского университета.
“Более того, в этом исследовании мы использовали подход Национального института психического здоровья по критериям предметной области (RDoc), который объединяет многие уровни информации – биологию, поведение, функции мозга и связи, для лучшего понимания психических проблем”, – говорит Башгезе. “Поскольку несуицидальное самоповреждение тесно связано со стрессом в раннем возрасте, например, жестоким обращением в детстве, в этом исследовании мы специально рассмотрели устойчивую угрозу, которая представляет собой вызывающее отвращение эмоциональное состояние, вызванное длительным воздействием раздражителей, сигнализирующих об опасности”.
“Если мы будем знать больше о том, как и когда возникают такие психические проблемы, тогда мы сможем предложить лучшие и более индивидуальные варианты лечения”.
“И мы сможем узнать, когда лучше всего принимать меры и даже как предотвратить возникновение этих проблем”.
Башгезе и ее коллеги отобрали более 100 девочек в возрасте от 12 до 17 лет и попросили их пройти экспериментально подтвержденную процедуру, известную как Социальный стресс-тест Трира. Участники произносили короткую речь и выполняли устные арифметические вычисления в присутствии двух экзаменаторов, которые были одеты в белые лабораторные халаты и обучены сохранять нейтралитет. В разное время на протяжении всего теста исследователи собирали образцы слюны для измерения уровня гормона стресса кортизола.
Исследователи обнаружили, что девочки с тяжелой формой селф-харма в анамнезе сообщали о более высоком стрессе во время прохождения теста по сравнению с теми, у кого была умеренная или легкая форма или не было опыта самоповреждающего поведения вообще. Однако у участниц с тяжелым селф-хармом в среднем реактивность кортизола была снижена по сравнению с другими группами. (Селф-харм классифицировался как тяжелый, если в прошлом было четыре или более эпизодов самоповреждающего поведения со значительным повреждением тканей.)
“Мы обнаружили, что подростки с тяжелым самоповреждающим поведением демонстрируют притупленный характер физиологической реакции”, – говорит Башгезе.
“Это означает, что подростки с более частым и тяжелым селф-хармом могут чрезмерно использовать и изнашивать физиологические системы своего организма, что в конечном итоге приводит к дисфункции у них системы угроз и они, таким образом, становятся менее адаптивными и менее защищенными”.
Участницы также прошли функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ), которая использовалась для оценки объема миндалевидного тела в мозге и функциональной связности в состоянии покоя между миндалевидным телом и медиальной префронтальной корой. Во время сканирования мозга участницы также выполняли задание с угрозами, во время выполнения которого они сталкивались с человеческими лицами, изображающими гнев и страх.
“Аналогичная отклоняющаяся картина при различных степенях тяжести несуициального самоповреждающего поведения также наблюдается в функциях мозга: миндалевидное тело – это область мозга, имеющая решающее значение для обнаружения угрожающих ситуаций и наблюдения за ними. Она может предупреждать симпатическую нервную систему, которая затем заставляет нас либо сражаться, либо бежать, либо, возможно, ничего не делать в зависимости от обстоятельств, и эти обстоятельства оцениваются с помощью связи миндалевидного тела с лобной корой”, – объясняет Башгезе.
“Эта связь помогает нам не бояться медведя, которого мы видим в зоопарке, но бояться медведя, с которым мы сталкиваемся в лесу”.
“В этом исследовании мы показали, что аномалии, обычно обнаруживаемые в функциональной связности между миндалевидным телом и лобной корой, наиболее очевидны у подростков с тяжелым селф-хармом по сравнению с умеренным и легким несуициальным самоповреждающим поведением. В то время как у подростков с умеренным селф-хармом наблюдается повышенная активация миндалевидного тела в ответ на стрессовые стимулы (испуганные или сердитые лица), у подростков с тяжелым селф-хармом такая повышенная активация миндалевидного тела не обнаруживается.”
“Это похоже на то, как если бы подростки с умеренным селф-хармом очень боялись медведя, даже если медведь находится в клетке, а подростки с тяжелым селф-хармом недостаточно пугаются, даже если видят медведя в лесу. И в том и в другом случае они дисфункциональны, но по-разному”.
“Это может означать, что реакция миндалевидного тела и кортизола в организме на угрозу или стресс со временем ослабевает”, – говорит Башгезе.
“Однако для того, чтобы доказать, что система угроз действительно “изнашивается и рвется” со временем, нам необходимо провести лонгитюдное исследование”.
Исследователи именно этим и занимаются. Текущее исследование является частью более крупного исследовательского проекта под названием “Развитие эмоций и самооценки девочек с помощью визуализации мозга”, в рамках которого проходит сбор лонгитюдных данных.
“Нам необходимо проанализировать данные в долгосрочной перспективе, рассматривая изменения в одной и той же популяции с течением времени, чтобы ответить, например, на такие вопросы: “Когда появились эти аномальные закономерности устойчивой угрозы? Были ли они результатом раннего неблагоприятного опыта? Присутствуют ли эти биологические черты на ранних стадиях развития, предрасполагая подростка как к развитию селф-харма, так и к риску самоубийства? Или они появляются после начала самоповреждающего поведения и подготавливают почву для будущей попытки самоубийства?” – объясняет Башгезе.
“Хотя в этой статье мы сосредоточились на системе устойчивых угроз, это не единственная концепция RDoc, которую мы изучаем”, – добавляет она.
“Сейчас мы находимся в процессе написания двух других исследовательских работ, в которых мы изучаем, как различные единицы анализа самопознания и когнитивного контроля связаны с тяжестью селф-харма”.
Помощь психолога
