Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Все ли мы представляем себе одно и то же, когда слушаем музыку, или наши переживания безнадежно субъективны? Иначе говоря, является ли музыка действительно универсальным языком?
Чтобы разобраться в этих вопросах, международная группа исследователей (в которую вошли классический пианист, рок-барабанщик и концертный басист) опросила сотни людей, задавая вопросы, какие истории они себе представляют, слушая инструментальную музыку. Результаты были недавно опубликованы в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.
Исследователи под руководством Элизабет Маргулис из Принстонского университета и Девина Маколи из Университета штата Мичиган обнаружили, что слушатели в Мичигане и Арканзасе представляли очень похожие сцены, в то время как слушатели в Китае представляли совершенно иные истории.
“Эти результаты рисуют более сложную картину силы музыки”, – говорит профессор музыки Маргулис, которая использует теоретические, поведенческие и нейровизуализационные методологии для исследования динамического опыта слушателей.
“Музыка может порождать удивительно похожие истории в сознании слушателей, но степень, в которой эти воображаемые повествования являются общими, зависит от степени, в которой слушатели относятся к одной культуре”.
622 участника исследования проживали в трех регионах, расположенных на двух континентах: пригородных студенческих городках Арканзаса и Мичигана, и в деревне Димен, расположенной в сельской местности Китая, где основным языком является тональный язык донг, не связанный с китайским, и где жители имеют ограниченный доступ к западным СМИ.
Все три группы слушателей – в Арканзасе, Мичигане и Димене – прослушали одни и те же тридцать два 60-секундных фрагмента инструментальной музыки без слов, половина из которых относились к западной музыке и половина к китайской. После каждого музыкального отрывка они описывали историй, которые себе представляли во время прослушивания.
Результаты оказались поразительными. Слушатели в Арканзасе и Мичигане описывали очень похожие истории, часто используя одни и те же слова, а слушатели из китайской деревни Димен представляли себе так же похожие истории, но сильно отличающиеся от историй американских слушателей.
Например, музыкальный отрывок, обозначенный как W9, вызвал у американских слушателей воспоминание о восходе солнца над лесом, пробуждении животных и щебетании птиц, а слушатели в Димене вообразили гору листьев, которую сдувает ветер, и мужчину, исполняющего песню своей возлюбленной. Прослушав музыкальный отрывок C16, слушатели из Арканзаса и Мичигана описали ковбоя, одиноко сидящего под солнцем пустыни и смотрящего на пустой город; участники из Димена представили себе человека в древности, скорбно размышляющего о потере своей возлюбленной.
Количественная оценка сходства между описанными историями потребовала огромного объема обработки данных на естественном языке. Как говорит Маргулис, которая также является директором Принстонской лаборатории музыкального познания. инструменты и стратегии, которые они разработали, будут полезны в будущих исследованиях.
“Возможность наметить эти семантические совпадения с помощью инструментов обработки естественного языка интересна и очень многообещающа для будущих исследований, которые, как и это, находятся на границе между гуманитарными и естественными науками”.
“Это удивительно”, – говорит Бенджамин Кьюбит, барабанщик и аспирант-исследователь, ранее работавший в Принстонском институте неврологии, а теперь работающий на музыкальном факультете. “Вы можете взять двух случайных людей, выросших в похожей среде, попросить их послушать песню, которую они раньше не слышали, попросить их представить историю, и вы обнаружите сходство. Однако, если эти два человека не относятся к одной культуре или географической местности, вы не увидите в переживаниях такого же сходства. Поэтому, хотя мы представляем, что музыка может объединять людей, верно и обратное – она может отличаться у групп людей с разным происхождением или культурой”.
Хотя исследователи тщательно следили за тем, чтобы выбранные ими фрагменты никогда не звучали в фильмах или в любой другой обстановке, которая могла бы повлиять на переживания, одна и та же музыка вызывала очень похожие визуальные эффекты у сотен слушателей — если только они не выросли в различной культуре.
“Меня поражает, что некоторые из этих интуитивных, трудновыразимых, воображаемых реакций, которые вызывает у нас музыка, на самом деле могут быть широко распространены”, – говорит Маргулис. “В этом есть что-то действительно загадочное и захватывающее, особенно потому, что то, как мы воспринимаем музыку в 2022 году, часто происходит в одиночестве, в наушниках”.
“Но, оказывается, это все равно общий опыт, почти как общая мечта. Я нахожу, что это действительно удивительно и увлекательно – с оговоркой, конечно, что это не универсально, а зависит от общего набора культурных впечатлений”.
“Просто удивительно, насколько наше воспитание формирует нас как личностей, а также дает нам достаточно общего опыта, чтобы мы воспринимали музыку таким образом, чтобы она были одновременно уникальной и общей”, – говорит концертная басистка Кара Тернбулл ставшая аспиранткой музыковедения.
Помощь психолога
