Психологическая помощь новости психологии и психотерапии
Новое исследование, опубликованное в Journal of Personality and Social Psychology, показывает, что страх что-то упустить, или FOMO (англ. Fear Of Missing Out), связан не только с отсутствием веселья. Вместо этого, речь идет об упущенных возможностях сблизиться с людьми, которые нам небезразличны. Исследование показывает, что FOMO возникает из-за беспокойства о том, как наше отсутствие может повлиять на наши отношения и принадлежность к социальным группам – эти опасения, которые могут возникнуть даже тогда, когда пропущенные мероприятия не особенно приятны.
FOMO привлекает значительное внимание как психологический феномен, часто связанный с навязчивым использованием смартфона, ухудшением самочувствия и небезопасным поведением, например, рассеянным вождением. Хотя предыдущие исследования связывали FOMO с такими чертами, как одиночество и потребность в социальных связях, исследователи, стоящие за новым исследованием, стремились понять конкретные триггеры и модели мышления, лежащие в основе FOMO. Они предположили, что FOMO выходит за рамки простого сожаления об упущенных приятных впечатлениях и вместо этого проистекает из беспокойства по поводу динамики социальной группы и принадлежности к ней в будущем.
“Как психологу по потреблению, мне интересно понять, что лежит в основе решений потребителей и как эти решения влияют на их благополучие”.
“Меня особенно интересуют решения о том, как проводить время – как мы сами проводим время и как мы интерпретируем то, как проводят время другие”, – говорит автор исследования Жаклин Р. Рифкин, доцент кафедры маркетинга в Колледже бизнеса Корнеллского университета.
“Исходя из этих интересов, неудивительно, что я изучаю решения о посещении мероприятий и впечатлениях, но, возможно, менее очевидно, что меня также интересует, что происходит, когда мы пропускаем мероприятия и впечатления. Вот почему я заинтересовалась FOMO и пониманием связанных с ним конкретных тревог, особенно когда мы пропускаем мероприятия с важными социальными связями”.
Исследователи провели семь экспериментов, в которых приняли участие в общей сложности 5441 человек. В ходе этих экспериментов изучались различные сценарии, связанные с пропущенными событиями, чтобы выявить психологические причины FOMO. Участники были набраны с помощью онлайн-платформ Amazon Mechanical Turk и Prolific, и в исследованиях использовались различные методы, в том числе гипотетические сценарии, реальные задачи по просмотру социальных сетей и экспериментальные манипуляции с характеристиками событий.
Результаты показали, что участники испытывали более сильное FOMO, когда пропускали мероприятия с участием близких друзей или важных социальных групп, по сравнению с мероприятиями с участием незнакомых людей или посторонних групп. Примечательно, что дискомфорт усиливался в сценариях, где мероприятия способствовали установлению социальных связей, например, по тимбилдингу, даже если эти мероприятия были неудобными или утомительными. Это говорит о том, что ценность пропущенного мероприятия заключается не в том, что оно доставляет удовольствие, а в ощущении связи и общей истории, которые оно создает у членов группы.
Когда эти возможности упущены, по-видимому, это вызывает страх потери близости, снижения статуса или даже исключения из группы.
“Я была удивлена, увидев, что люди могут испытывать FOMO из-за пропущенных событий, которые им не нравятся, которые не доставляют удовольствия, например, из-за похорон, утешения опечаленного друга или суматошной церемонии посвящения”, – говорит Рифкин. “Для меня это стало настоящим откровением, что FOMO на самом деле возникает не из-за упущенного веселья, а из-за тех неосязаемых связей, которые люди создают, когда проводят время вместе, что, безусловно, включает и сплочение из-за чего-то грустного или эмоционального”.
Исследователи обнаружили, что FOMO усиливается в социальных сетях, где сообщения о пропущенных мероприятиях становятся ситуативным триггером социальной тревожности. Участники сообщали о беспокойстве по поводу того, как их отсутствие может повлиять на их отношения, включая опасения, что их сочтут менее ценным членом группы или исключат из будущих взаимодействий.
Интересно, что эти опасения часто преувеличивались, когда люди задумывались о возможных последствиях для себя. Когда участников попросили представить друга, пропускающего то же мероприятие, социальные последствия были менее серьезными. Это открытие подчеркивает когнитивное искажение, при котором люди переоценивают личные издержки, связанные с упущенными возможностями для установления социальных связей.
Исследование также подчеркивает сложную природу FOMO, показывая, что оно отличается от других социальных явлений, таких как сожаление или чувство остракизма. В то время как сожаление сосредоточено на немедленной выгоде от упущенной возможности, а остракизм связан с активным исключением из общества, FOMO фокусируется на тревоге по поводу будущих социальных отношений. Это различие помогает объяснить, почему люди могут испытывать FOMO даже из-за неприятных пропущенных мероприятий, например, изнурительного тренинга по тимбилдингу, если они воспринимают эти мероприятия как возможность сблизиться со своими сверстниками.
“FOMO – это не мероприятие, которое вы пропустили как таковое: если мы пропускаем групповой ужин в ресторане, мы на самом деле не расстраиваемся из-за пропущенного приема пищи и невыпитых напитков”, – объясняет Рифкин.
“Мы расстроены тем фактом, что упустили шанс сблизиться, пообщаться и создать воспоминания с людьми, которые нам дороги”.
“Более того, мы расстроены из-за того, что люди, которые нам небезразличны, смогли сблизиться и создать воспоминания друг о друге. Что это значит для нас (и для наших социальных связей), что мы этого не сделали? Может ли это каким-то образом навредить нашим отношениям или чувству принадлежности? В этом и заключается причина тревоги”.
Важно отметить, что в ходе исследования было выявлено вмешательство, которое уменьшило FOMO: размышление о прошлых примерах социальной связи. Участники, которые выполняли это простое упражнение, сообщили о снижении уровня FOMO после того, как увидели сообщения в социальных сетях о пропущенных мероприятиях. Это вмешательство позволяет предположить, что напоминание себе о прошлом опыте принадлежности к группе может стать защитой от эмоционального стресса, связанного с ощущением социальной изоляции. Эффект был особенно заметен по сравнению с другими стратегиями, например, воображением будущих связей или взглядом от третьего лица, которые показали меньшие и менее стабильные результаты.
“Нас очень воодушевило, когда одно из небольших вмешательств, которое мы протестировали, – размышление о прошлой социальной активности – смягчило FOMO, которое испытывали люди, просматривая сообщения в социальных сетях о пропущенных мероприятиях”, – говорит Рифкин. “Поскольку FOMO – это на самом деле тревога по поводу отношений и чувства принадлежности, имеет смысл напоминать себе о существующих крепких связях и о тех временах, когда вы испытывали чувство принадлежности. Но это также относительно простая техника, почти как короткое упражнение на осознанность, которую мы можем использовать, когда нас одолевает FOMO”.
Несмотря на то, что исследование дает важное представление о социальных и психологических корнях FOMO, оно не лишено недостатков.
Выборки были в основном набраны с помощью онлайн-платформ, что ограничивает разнообразие культурного происхождения и возрастных групп.
Кроме того, хотя полученные данные указывают на причинно-следственные связи, некоторые результаты опираются на корреляционные данные, что затрудняет установление окончательных причинно-следственных связей.
В будущих исследованиях можно было бы изучить FOMO в разных культурах, где нормы, связанные с социальными связями и членством в группах, могут различаться. Еще одним потенциальным направлением является изучение FOMO в несоциальных областях, например, в финансовой или профессиональной сферах, чтобы понять, выходят ли психологические механизмы за рамки социальных отношений.
“Некоторые могут задаться вопросом, является ли FOMO новым явлением, возникшим из-за использования социальных сетей или мобильных телефонов, или же это нечто более старое, но просто с новым названием”, – добавляет Рифкин. “Лично я считаю, что люди с незапамятных времен хотели чувствовать свою принадлежность. Но что является новым или современным, так это то, насколько значительная часть нашей социальной жизни отражается в социальных сетях, и насколько мы можем оставаться всегда взаимосвязанными. Таким образом, напоминания о том, что мы сделали или чего не сделали, и опасения по поводу того, что это может для нас означать, стали повсеместными и неизбежными”.
“Моя главная исследовательская цель – понять, как наши потребительские решения (и наши наблюдения за потребительскими решениями других людей) влияют на благополучие как на индивидуальном, так и на общественном уровне. Благодаря своим исследованиям я надеюсь, что смогу понять, какие ловушки нас подстерегают, из-за которых мы можем случайно саботировать или подорвать наше собственное счастье, и предложить рекомендации о том, как разорвать замкнутый круг и улучшить личное и коллективное благополучие”.
“Эти знания не только помогут отдельным людям управлять своей жизнью, но и послужат ориентиром для маркетологов и фирм, которые заботятся о своей клиентской базе”.
“В конце концов, счастливые клиенты – это лояльные клиенты”.
Помощь психолога
