Просоциальный мир: работа принципов эволюции

Эволюция выходит за рамки генетического кода и трансформации физической формы – от наземного млекопитающего до кита или от динозавра до птицы.

“В основе эволюционной науки лежит триада: изменчивость, отбор и репликация”, – объясняет заслуженный профессор биологических наук Дэвид Слоан Уилсон, основатель программы эволюционных исследований Бингемтонского университета штата Нью-Йорк (EvoS). Вы можете увидеть эту триаду в действии и в культуре, от экономики и бизнеса до инженерии и искусства, и в функционировании общества на всех уровнях.

Знание того, как происходит культурная эволюция, также означает, что мы можем использовать ее для общего блага, создавая более справедливый и устойчивый мир.

Это тема новой статьи Уилсона “Многоуровневая культурная эволюция: от новой теории к практическому применению”, недавно опубликованной в журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.

В обширной статье исследуются три отличительных признака культурной эволюции: просоциальность, или поведение, ориентированное на благополучие других; социальный контроль, который принуждает к просоциальному поведению и обеспечивает наказание тем, кто ведет себя эгоистично; и символическое мышление, которое опирается на гибкий набор символов с общим значением.

Люди эволюционировали для того, чтобы жить в небольших, сотрудничающих группах, а не как разрозненные индивидуумы. Однако для того, чтобы быть эффективным, обществу также требуется структура.

В противном случае стратегии, которые приносят пользу на индивидуальном уровне или на уровне малых групп, становятся неадаптивными: самосохранение становится эгоцентризмом, помощь друзьям и семье превращается в кумовство и клановость, а патриотизм, например, подпитывает международные конфликты.

“Мы должны иметь в виду глобальное благо, и все, что мы делаем, в каком-то смысле должно координироваться с благом всего мира”, – говорит Уилсон.

Дорожная карта эволюции

Однако эволюционными концепциями злоупотребляли. Возьмем, к примеру, социальный дарвинизм, который часто используется для оправдания конкуренции и жесткого социального неравенства как “выживание наиболее приспособленных”, что является непониманием и неправильным применением теории Дарвина. Уилсон отмечает, что “социальная инженерия” также имеет коварные последствия.

“Мы должны задаться вопросом: есть ли в эволюционной теории что-нибудь особенно опасное в этом отношении? Или это тот случай, когда все, что можно использовать как инструмент, можно использовать и как оружие?” – говорит Уилсон. “Я думаю, что последнее”.

Он объясняет, что эти концепции становятся оружием, когда они используются в качестве средства контроля, практически без участия людей, на которых они воздействуют. Однако когда люди решают использовать эволюционные принципы для формирования своих собственных действий и целей, эти принципы в значительной степени становятся благоприятными.

Сдержки и противовесы, направленные на предотвращение дисбаланса сил, лежат в основе многоуровневой культурной эволюции, что делает ее противоположностью социальному дарвинизму, который изображает социальное неравенство как необходимое и неизбежное. Социальный дарвинизм на самом деле имеет мало общего с Дарвином или его теориями, указывает Уилсон.

Это стигматизирующий термин, связанный с моральным оправданием безжалостной конкуренции  и более близок к принципам, лежащим в основе неоклассической экономики.

Но такие области, как экономика и бизнес, не обязательно должны определяться в соответствии с неоклассическим принципом Милтона Фрейдмана “жадность – это хорошо”. Уилсон ссылается на работу лауреата Нобелевской премии по экономике Элинор Остром, которая доказала, что группы могут самостоятельно управлять общими ресурсами, избегая пресловутой “трагедии общин”, если они реализуют восемь “основных принципов проектирования”.

Уилсон сотрудничал с Остром, чтобы показать, что основные принципы проектирования могут быть обобщены, что является ключом к успешному управлению практически всеми формами совместной деятельности.

“Для начала вы должны иметь хорошее, сильное чувство идентичности и цели; это первый основной принцип дизайна”, – говорит Уилсон.

Другие принципы включают справедливое распределение благ и ресурсов, инклюзивное принятие решений, прозрачное поведение и уровни реагирования на полезное и бесполезное поведение, а также быстрое и справедливое разрешение конфликтов, местную автономию и власть, а также отношения с другими группами.

Эти принципы не только улучшают рабочие места, районы и нации, они также могут исцелять разум.

Авторы отмечают, что как у социальных млекопитающих, наш разум интерпретирует социальную изоляцию как чрезвычайную ситуацию.

Поэтому социальная поддержка является ключевой для лечения таких состояний, как тревожность и депрессия.

Инструменты, используемые в терапии, особенно осознанность, также применимы на социальном уровне, способствуя адаптивности и когнитивной гибкости, что помогает людям оправляться после неблагоприятных жизненных событий. “Это верно и для групп”, – говорит Уилсон.

Взращивание семян

Создание более просоциального мира, основанного на равенстве и сотрудничестве, – это не какая-то недостижимая несбыточная мечта.

“Этому есть практическое применение”, – говорит Уилсон, основавший некоммерческую организацию ProSocial World, чтобы распространять эти идеи за пределами академических кругов. “Прямо сейчас, а не в каком-то далеком будущем, мы могли бы использовать эти идеи для достижения позитивных изменений”.

Важно избегать того, что Уилсон называет архипелагом знаний и практики, состоящим из “множества островов с ограниченными коммуникациями”.

В противном случае идеи и решения могут оказаться запертыми в отдельных хранилищах.

По сути, серия лекций EvoS предназначена для студентов, сочетая лекции о бактериях с лекциями о неандертальцах, морали, искусстве и многом другом. Студенты знакомятся с идеями, с которыми они, возможно, иначе не столкнулись бы, что открывает новые пути и возможности. То же самое может произойти и в обществе в целом.

Хотя технологические изменения могут распространяться от одной культуры к другой в течение десятилетий или столетий, Уилсон надеется ускорить социальные изменения. Он опирается на концепцию катализа в химии. Как он объясняет, добавленная в небольших количествах каталитическая молекула ускоряет скорость изменений.

Являясь катализаторами, отдельные люди могут вдохновлять на изменения, которые в противном случае заняли бы десятилетия или не произошли бы вообще.

И этот катализ может произойти обычным образом, опираясь на мышление сообщества малых групп, которое подпитывает нашу человечность.

“Возьмем, к примеру, общественный сад: обращение к различным общественным садам и обмен знаниями могут принести пользу всем вовлеченным”, говорит Уилсон. И эти связи не обязательно должны состоять из скучных встреч; они могут включать в себя социальные взаимодействия, например, вечеринки и званые обеды, которые объединяют людей и побуждают их устанавливать связи.

“Представьте, что это повторяется во всех сферах жизни, в наших школах или на предприятиях, в любом масштабе – от небольших групп до городов”, – объясняет он.

Поделиться ссылкой